Беседовала Мария Перевощикова
Интервью с Александром Тяповым, режиссером документального кино, сотрудником Первого канала, о кино, преподавании и моральных принципах.
Александр Тяпов
- Добрый вечер! Как сегодня прошел ваш день?
Хорошо. Сокращали не мой фильм — мне, как режиссеру, поручили это сделать и я выбрасывал из чужого фильма 7 минут. Это более ответственный момент, чем резать свое кино. Если я чувствую, что автору материал дорог, но мне он не нравится, я его все-равно не трогаю. Убираю только «второстепенное» — даже в самом ярком фильме всегда есть такие моменты, на которых зритель немного «отдыхает».
Вот так день и прошел.
- А какое у вас обычно расписание? Как обстоят дела со свободным временем?
Свободного времени не много. Совершенно разное расписание, нет такого режима, как на обыкновенном предприятии. Вообще все работники телевидения, в большинстве своем, это творческие люди, и поэтому ограничивать их во времени вредно.
-Изначально вы учились по специальности «режиссер театрализованных представлений» в Тверском училище, затем «режиссер драматического театра» в Щукинском училище. Почему вы в результате начали заниматься кино, что привело вас к этому?
Я всегда увлекался кино. Для меня оно было чем-то волшебным.
В кино можно ухватить все, что ты задумал, все что ты хочешь показать. В театре это невозможно. Например, особенную, мимолетную реакцию на какое-то событие, такую, как движение ресниц, на сцене не покажешь. Это движение даже с первых рядов вряд ли кто-то увидит.
- А почему именно документальное?
Я работал в театре в Твери. Один мой друг, который сейчас достаточно успешный продюсер, как-то сказал мне: «Что ты все в театре и в театре, в Твери? Ты же можешь снимать кино (он видел, как я снимаю, когда я еще учился в Щуке). Иди во ВГИК, там как раз сейчас набирают совместный курс с Первым каналом. За два года ты получишь новое высшее образование». И я пошел.
Правда я почему-то думал, что не поступлю и, при этом, нисколько не расстроюсь, поскольку считал, что идти уже в третий творческий ВУЗ — это перебор.
Но поступил, и очень рад этому — в моей жизни тогда многое изменилось, можно даже сказать, что она перевернулась с ног на голову.
- Расскажите, пожалуйста, более подробно о том, что это такое совместный курс.
На курсе основные дисциплины были, конечно, те же, что преподают во ВГИК. Но Первый канал делал акцент именно на документальном кино для телевидения, т.е. ориентированном на формат ТВ. А снимать такое кино сложнее, поверьте мне.
Когда просто создаешь фильм, у тебя больше свободы. А на телевидении существует множество ограничений, из-за чего процесс становится интереснее — это похоже на бег с препятствиями.
- Скажите, на 1 канале вы начали работать благодаря этому обучению?
Да. Но мне, конечно, никто не сказал сразу после получения диплома: «Приходи, для тебя готово место». Так вышло, что еще до устройства на Первый канал, летом 2006-го, я уже снял фильм «Хрустальный мальчик», который показали на канале. А зимой меня пригласили работать.
Кроме того, мне помог мой мастер, режиссер, лауреат Ленинской премии СССР, Тенгиз Александрович Семенов — он меня позвал. В жизни часто так происходит, когда встречается человек, который дает тебе возможность попробовать свои силы.
- В настоящее время вы преподаете в МЕДИА школе при АиФ «Практический курс документального кино». В вашей жизни был период, когда в тверском училище вы учили актерскому мастерству. Что для вас преподавание?
Многие люди, которые меня знают, говорят, что это мой дар. Мне приятно это слышать. Иногда я в это верю, иногда мне кажется, что я не готов на 100% посвящать себя ученикам. Однако я думаю, что любая профессия все же требует стопроцентной самоотдачи.
Я люблю делиться, даже простыми наблюдениями, поскольку на их основе человек может сделать что-то стоящее. Я же в таком случае буду испытывать невероятное чувство гордости за своих учеников.
- Почему вы преподаете именно в этой школе?
Меня пригласили, и курс, который предложили вести, оказался мне близок — в его программе не было ничего такого, о чем бы я подумал, что я не смогу это сделать. В этой области я знаю достаточно, чтобы делиться. Я согласился преподавать.
- Довольны ли вы результатами после проведенного курса?
Все относительно, потому что программа длится не долго. Но на мой взгляд, для того, чтобы заинтересовать человека, когда он приходит учиться, достаточно и этого времени. Да, я доволен.
Конечно, после выпуска потока возникают вопросы к себе — о чем говорить в следующий раз, а о чем не говорить. Я проверяю на сколько процентов я заряжен. Точно не на 100, думаю, ни один человек не знает свой предмет столь идеально. Наверное, я — на 70%, и этих знаний все же больше, чем у людей, которые приходят ко мне.
- Какие основные советы вы можете дать людям, которые хотят научиться снимать документальное кино?
Главный совет — не врать. Когда снимаешь о чем-то, чего не знаешь, это ложь. И нужно стремиться снимать то, о чем не можешь молчать.
На самом деле это сложно, поскольку могут поступать не очень интересные заказы, но тебе нужно кормить себя или семью. В этих случаях необходимо постараться, чтобы дело было выполнено максимально правдиво.
Также крайне важно уметь замечать детали, быть наблюдательным. Видение незначительных нюансов, из которых складывается вся жизнь, очень ценно для художника, творческого человека.
- Иногда в жизни возникают такие моменты, когда хочется бросить начинание из-за неудач или из-за неуверенности в своих силах. Как бы вы посоветовали бороться с этой хандрой своим ученикам?
Я думаю, что человеческая жизнь настолько коротка, что нет времени долго горевать над неудачами.
Если студент боится начать снимать, ему кажется, что он не сможет это сделать, то я бы посоветовал сначала снять.
А если он уже сделал кино и его не одобрили, не приняли, я бы посоветовал не отчаиваться, а снимать дальше. При этом стоит сменить ракурс, посмотреть на тему с другой стороны — часто этого бывает достаточно.
- Давайте поговорим о творчестве. Что для вас современное документальное кино?
Это все, что мы видим. Также можно сказать, что все фильмы, которые сегодня показывают на качественном ТВ относятся к современному документальному кино.
Это кино, которое «дышит со временем в такт». Это всегда картина, которая отражает человека. При этом необязательно в каждом фильме делать героем именно человека, это может быть, например, планета Земля, с которой зритель во время просмотра будет себя соотносить.
- Как вы находите идеи для своих фильмов?
Идею невозможно придумать специально, она рождается, по сути, из ниоткуда. Причем она может возникнуть даже в конце производства фильма — когда начинаешь снимать на очень интересную тему, но еще не знаешь до конца, в чем будет состоять основная идея фильма.
А тема рождается из информации, которая приходит извне. Для этого нужна наблюдательность. Например, темой может стать история человека, который каждый день в одно и то же время сидит на скамейке. Глядя на него, режиссер может задаться вопросом: «Почему его жизнь превратилась в ритуал? Чем он живет?».
Любой творческий человек должен быть открыт миру, он должен уметь замечать мелочи, чудеса в обыденности.
- Как происходит процесс создания фильма?
Сначала приходит идея, или тема. Потом пишется заявка на одном-двух листах (что хочешь снять, почему именно это, где будут проходить съемки и кто будет снят).
Затем заявка утверждается (либо с начальством, либо с самим собой. Для себя «заявка» нужна как свежее впечатление, которым можно будет воспользоваться позже). После начинаются съемки и в конце — монтаж и написание сценария.
- То есть сценарий пишут уже после съемок?
Да. В игровом кино сценарий создают перед съемками, а в документальном наоборот, поскольку снимают жизнь, которую нельзя заранее запланировать.
- Существует ли какая-то особенная этика подачи героя, съемки фильма?
Конечно, в этих вопросах есть этика, границы, которые определяет сам режиссер. Это его границы дозволенного. Т.е. подобная этика не устанавливается законом.
- Обращаясь к вашему фильму «Хрустальный мальчик», какие были границы при его создании? Что осталось за кадром?
За кадром остались некоторые составляющие характера мальчика, например, то что он нервный. Мы все бываем слабы, что говорить о детях, тем более инвалидах. Если бы я показал его таким, это ничего бы не дало, кроме усиления действия на зрителя в тяжелых моментах фильма.
- В фильме очень сильна тема веры, православия. Как вы сами относитесь к религии?
Я крещеный в младенчестве православный христианин. И я рад, что люди во что-то верят, но сам не воцерковлен. Однако я с большим удовольствием слушаю мудрых людей любой веры, и еще с большим удовольствием православной, потому что мне она близка.
- А в Бога вы верите?
Да, верю, но не в «старичка с бородой», а в нечто, что есть над нами и что помогает нам в какие-то моменты жить и, может быть, умереть, т.е. уйти в иной мир. Вера дает надежду в будущую жизнь.
- Какие еще есть социальные проблемы, важные темы, которые вы хотели бы осветить в своих фильмах?
Мне хочется каким-то образом сделать людей добрее. Хочется браться за любую проблему в документальном кино, которая могла бы помочь людям почувствовать, что они должны сделать что-то хорошее. Не важно что — спасти китов или тигров, помочь бездомным, детям или сделать чистыми улицы, что-то такое, от чего потом становится радостно.
- Вы снимаете в основном такие фильмы, которые делают людей добрее?
По разному бывает. Например, когда я работал над фильмом о преступниках («Идеальный побег»), часто слышал такое мнение: «Убежали, поймали, посадили — так им и надо». А я решил показать, что человек не может быть не свободен. Да, эти люди нарушили закон — они сидят. Но понять их можно.
- Всех? Даже убийц, маньяков?
Всех, и даже убийц, потому что убийца не остается таковым постоянно. Другими словами наступают моменты, когда его агрессия сходит на нет. Если его в этот момент понять, то он может измениться, раскаяться.
- Как вы считаете, если человек раскаялся, его можно отпустить?
Да, можно отпустить.
- А если он обманывает, что раскаялся?
Если человек раскаялся, и вы ему верите, значит в этот момент он раскаявшийся человек, потому что вы ему верите. Но если затем он начинает опять совершать преступления, это не означает, что в тот момент вы его не спасли. Да, кто-то может пострадать из-за того, что он соврал, но мы не можем подстраховаться во всех случаях.
Я считаю, что непрощение хуже, чем прощение. Прощение выше — это и есть христианство. Иисус подарил нам умение прощать.
- Давайте поговорим о вас. Кем вы мечтали стать в детстве?
Я мечтал быть путешественником. Я и до сих пор об этом мечтаю.
- Могли бы вы назвать свое детство счастливым, были ли в нем какие-то знаковые моменты?
Детство было разным. До школы я почти не видел родителей — меня отдавали в детский сад в понедельник и забирали в субботу, потому что родители очень много работали. Именно поэтому я вырос наблюдательным мальчиком. Я считаю, что это стало большим вкладом в мою будущую профессию.
Был еще основополагающий момент. В 7 лет я попал под машину. Лежал в больнице три месяца и именно тогда безумно полюбил читать. Это осталось моей страстью по сей день.
- Какие ваши любимые авторы?
Их очень много. Назову основных. Булгаков, Чехов. Шекспир — для театра. Оскар Уайльд — это вообще отдельно стоящая фигура, целый мир!
- Хотелось бы вам снимать художественное кино?
Да, очень. Это моя мечта.
- Тогда может быть есть какие-то режиссеры игрового кино, или актеры, с которыми вы мечтали бы поработать вместе? Если да, то кто?
С Андреем Мерзликиным. Сейчас как раз о нем снял документальное кино. С Хавьером Бардемом. Много с кем.
- Что вы думаете о сегодняшнем состоянии киноиндустрии в целом? В настоящее время делают много ремейков, появляется ощущение, что фантазия режиссеров иссякла. Каковы ваши прогнозы на будущее кино?
Я считаю, что это не фантазия иссякает, а становится все сильнее коммерциализация. Сценаристы стремятся к тому, чтобы зарабатывать деньги, ремейки же делать легче и быстрее. А режиссеры — народ зависимый.
Хотя, может быть, настало время «безрыбья» в кино и нет пишущих людей. Теперь ведь уже нет такой сильной школы живописи в Италии, как во времена Возрождения, и оперная музыка уже не та, что была в XIX столетии. Возможно, золотой век кино уже прошел, и на его место придет что-то новое.
- И каково ваше мнение о будущем именно российского кино?
Скорее всего ничего глобально не поменяется. Но может быть где-то уже родился будущий Тарковский или Данелия…
Понравилось интервью? Как можно скорее подпишитесь на RSS и получайте новые рассказы мгновенно!
С уважением, Мария
для Медиа школы
Здесь можно оставить свои комментарии. Выпуск подготовленплагином wordpress для subscribe.ru
